В наш век бурного развития внутреннего туризма стоит вспомнить о том, что Александр Сергеевич был одним из первых туристов России. За свою недолгую жизнь он проехал около 36 тысяч километров – для того времени расстояние просто немыслимое, особенно если учесть условия, в которых приходилось перемещаться в пространстве.
Для сравнения: профессиональный исследователь и путешественник Николай Пржевальский преодолел около 30 тысяч км. По служебным надобностям ездили много и тогда, но это были люди, связанные с дорогой: ямщики, почтари, курьеры и т. д. А он именно путешествовал, пусть и не всегда по своей воле, но попутно открывая для себя и для читателей родную страну.
«ДОЛГО ЛЬ МНЕ ГУЛЯТЬ НА СВЕТЕ ТО В КОЛЯСКЕ, ТО ВЕРХОМ, ТО В КИБИТКЕ, ТО В КАРЕТЕ, ТО В ТЕЛЕГЕ, ТО ПЕШКОМ?», - А. С. Пушкин, «Дорожные жалобы».
НЕВЫЕЗДНОЙ ПУТЕШЕСТВЕННИК
Многие русские дворяне в XVIII-XIX веках просто не вылезали из Европы. Миграция аристократов приобрела такие масштабы, что император Павел I запретил молодым людям дворянского сословия выезжать за границу. Он опасался, что там они будут проникаться духом вольномыслия, чему немало способствовала Французская революция.
Но вскоре «император скончался апоплексическим ударом» и все его запреты были отменены (Пушкин только-только народился на свет). Александр I к облегчению дворян объявил, что «при мне будет, как при бабушке», и золотая молодежь снова хлынула на Запад.
Однако вольномыслие и впрямь захватило умы настолько, что начало царствования Николая I ознаменовалось восстанием декабристов в Петербурге (декабрь 1825 года). Пушкинская ода «Вольность», написанная им еще в 1817 году, стала одной из причин его южной ссылки и запрета покидать пределы Российской империи. Ее не печатали, но многие знали на память – она передавалась из уст в уста.
Ирония судьбы в том, что Пушкин в «Вольности» недвусмысленно упрекал царя Александра в отцеубийстве. Вплоть до Октябрьской революции в России нельзя было публично говорить о том, что сумасбродного Павла на самом деле убили, чтобы возвести на престол лояльного к аристократии Александра. Все просвещенные люди это знали, но в учебниках истории упорно писали про «апоплексический удар». И, конечно, остается удивляться, что поэта только сослали, а, например, не повесили после таких строк:
Самовластительный злодей! Тебя, твой трон я ненавижу, Твою погибель, смерть детей С жестокой радостию вижу. Читают на твоем челе Печать проклятия народы, Ты ужас мира, стыд природы, Упрек ты Богу на земле.
Итак, Пушкин стал невыездным. В Европу, конечно, рвался, но она так и осталась для него несбыточной меч- той. Свою тягу к странствиям поэт реализовал в путеше- ствиях по родной земле, «намотав» здесь почти столько же километров, сколько составляет окружность планеты по экватору.
С ЮГА НА СЕВЕР
Он родился в московской Немецкой слободе. Здание не сохранилось. Долгое время исследователи считали, что дом был расположен на Бауманской улице, 40. Однако сейчас пушкинисты сходятся на том, что дом находился на пересечении Малой Почтовой улицы и Госпитального переулка. Переезды начались с самого детства. Уже в трехмесячном возрасте совершил первое путешествие: его на два месяца увезли в село Михайловское Опочецкого уезда Псковской губернии (родовое имение отца Сергея Львовича). В 1800 году семья уехала в Петербург на полгода. В 1805 – 1809 годах каждое лето Пушкины проводили в подмосковном селе Захарово.
Казалось бы, что здесь такого – съездить на подмосков- ную дачу. Но это сейчас. А в те годы любой выезд за пределы города (городская черта Москвы тогда пролегала примерно в пределах Садового кольца) – целое событие, к которому долго готовились, собирали вещи, выбирали хорошую погоду, чтобы не застрять в пути. Ездить «на выходные» было просто нецелесообразно. Сейчас до Захарова можно добраться часа за полтора на электричке, за 40 минут на машине, а у Пушкиных дорога в один конец занимала целый день.
Что уж говорить о более дальних вояжах. Скажем, почтовая карета могла разогнаться максимум до 15 километров в час.